Пo слoвaм Eвгeния Брюнa, сущeствуют истoричeскиe пeриoды мoды нa нaркoтики: «В кoнцe XIX вeкa былa мoдa нa кoкaин, сeйчaс мoдa нa клубныe нaркoтики, пoтoм oни зaмeнятся чeм-тo другим. чeлoвeк дo нескольких миллионов. Вот с ними мы сотрудничаем активно, они нам помогают, ходят по нашим клиникам, беседуют с потребителями наркотиков, чтобы замотивировать их на вступление в лечебную программу.Помимо того, что принудительное лечение, по оценке главного нарколога России, неэффективно, внесенный законопроект ставит в двусмысленное и незавидное положение медиков.— Наркомана надо не лечить принудительно, а поместить в такие условия, чтобы он отказался от приема наркотиков. Так что из Архангельска всякие инициативы исходят…Единственное, что можно сделать, считает Ройзман, — это «принять на уровне страны совершенно внятный отдельный закон о принудительном лечении. Тем более что к моменту наркотизации все отношения в семье уже испорчены. Выявление наркоманов при помощи тотального тестирования выходит за рамки закона и неподъемно по деньгам.— Чтобы начать бороться с проблемой наркомании, надо сначала понять, где мы находимся, нужны цифры, нужно обязательное прохождение нарколога на уровне диспансеризации. И почти все сидят на синтетических наркотиках и курительных смесях. Но зависимости всё равно будут».— Наркозависимость надо отлавливать в самом начале. И, по оценке Ройзмана, это неправильно и опасно для общества.— Каждый наркоман социально опасен, и я думаю, что не ошибусь, если скажу, что половина из тех, кто сидит, сидит за преступление, совершенное в состоянии наркотического опьянения или связанное с наркотиками. Основные пациенты наркологов — люди 1990–2002 годов рождения. Или даже тысячу. Поэтому лечить принудительно бесполезно. Но нет никакого результата, никто ничего не хочет, — говорит главный нарколог страны. Что значит «обязаны лечить»? Они не специалисты, они вообще не понимают, как общаться с этими людьми. Либо вообще не допускать ее возникновения. Надо очень четко понимать, в каких клиниках, в каких реабилитационных центрах, по каким методикам лечить таких людей, — говорит Ройзман. Станет ли это еще одним шагом ко всеобщему принудительному лечению наркозависимых? Это цивилизационный вызов. А так совершенно непонятно, что значит заставить, — сказал «Известиям» главный психиатр-нарколог Минздрава РФ Евгений Брюн. Евгений Ройзман говорит, что соотношение официального количество наркоманов и реального — один к десяти.Как установить истину — непонятно. Более того, принудительное лечение — это придание наркологии полицейских функций. Напомним, что 1 мая 2014 года вступил в силу закон, по которому на принудительной лечение можно отправить по решению суда. Точное количество наркозависимых россиян не могут назвать ни в Минздраве, ни в Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН). К тому же «нелогичной и неконституционной».— Я думаю, эта инициатива не пройдет, это скорее так — поговорить. И ничего позитивного там не происходит. Есть такой парадокс. И тем, кто занимается реабилитацией за деньги, тоже невыгодно прекращение наркоторговли. Это огромная проблема, но, чтобы выйти из ситуации, требуются политическая воля, в том числе воля первых лиц государства, и внятный закон о принудительном лечении.Проблема выявления и учета наркозависимых многогранна и зависит от многих вещей. И у каждого эксперта своя система подсчета. Фото: ИЗВЕСТИЯ/Денис Медведев
В Госдуму РФ внесен законопроект, обязывающий родителей принудительно лечить детей-наркоманов. Я уже лет 20 говорю о том, что в СМИ должны быть регулярные публикации (а еще лучше — постоянные рубрики), где мы, наркологи, учили бы родителей снижать риски. Он пройдет сам по себе, но лет через 500. У наркозависимых нет критики, они душевнобольные люди. Им становится невыгодна реабилитация. Евгений Брюн считает, что официальную цифру надо умножать на 2,5. «Известия» попросили экспертов оценить перспективы законопроекта.— Я еще не видел родителей, которые не заинтересованы в лечение ребенка-наркомана. Вон, мэр Архангельска одобрил установку памятника Сталину рядом с мемориалом жертвам репрессий.